Гарри стэк салливан. Интерперсональная теория Гарри Салливана

Неофрейдистские воззрения: Салливан Паратаксический модус. На первом году жизни, как мы видели, имеет место прототаксический модус переработки опыта: младенец первоначально «схватывает» материнский образ и лишь постепенно начинает различать «хорошую» и «плохую» мать.

Установление согласованности: Салливан Установление согласованности связано с паратаксической, по Салливану, стадией (прим. 13). Оно состоит в попытке скорректировать паратаксическое искажение путем сопоставления собственных мыслей и чувств с соответствующими

Салливан: избирательное невнимание и диссоциация Салливан (64), чтобы избежать вызывающего у него неприятие топографического аспекта в представлении о пред-сознательном и бессознательном, развивает концепцию об «избирательном невнимании» и «диссоциации». Ребенок, как

Салливан В системе Салливана латентный период носит название «ювенильная эра». Она начинается с нарастанием потребности в общении со сверстниками. Ребенок больше не довольствуется окружением авторитетных взрослых, своих игрушек и животных, он теперь тянется в Из книги автора

Гарри Харлоу (1905–1981) Обезьяны – это серьезно Гарри Харлоу (урожденный Гарри Израел) родился 31 октября 1905 года в Фэрфилде. По окончании школы он поступил в колледж Рида в Орегоне, но позже перевелся в Стэнфордский университет, где собирался специализироваться

Гарри Салливан (1892–1949) Интерперсональный психоанализ Гарри Салливан родился 21 февраля 1892 года в Норидже, в штате Нью-Йорк. Салливан, сын ирландского иммигранта, рос в провинциальном городке с антикатолическими настроениями, из-за чего у него сформировалось

Год издания и номер журнала:

Аннотация

Статья посвящена исследованию жизни и творчества американского психиатра, психолога и психоаналитика, реформатора психоанализа, одного из лидеров неофрейдизма Гарри Стэка Салливана. Исследуется проведенная Салливаном критическая переоценка психоаналитических теорий З.Фрейда, в результате которой он создал собственную концепцию интерперсонального психоанализа, в основе которой лежит понятие межличностных отношений. В статье рассматривается разработанная Салливаном последовательность стадий развития человека и их значимость для его развития. Особое внимание уделено анализу понятия «тревоги», так как, по мнению Салливана, ведущей для личности оказывается потребность в устранении или избегании тревоги, приводящая к формированию системы самости, или системы антитревоги, охватывающей все зоны взаимодействия. В статье также рассматриваются особенности разработанного Салливаном метода психиатрического интервью для лечения функциональных психических расстройств. Используемый в данной статье метод исследования заключался в тщательном изучении основных понятий в изданной на русском языке книге Салливана «Интерперсональная теория в психиатрии», а также в подробном анализе его жизни и деятельности с опорой на ряд английских источников. На основании исследования его взглядов автор статьи приходит к выводу, что созданная Салливаном концепция интерперсонального психоанализа и психиатрического интервью оказалась крайне эффективной в лечении тяжелых функциональных психических расстройств, таких как шизофрения.

Ключевые слова: межличностные отношения, интерперсональный психоанализ, система самости, тревога, одиночество, шизофрения, психиатрическое интервью, диссоциация

Салливан (Sullivan) Гарри Стэк (1892-1949) – американский психиатр, психолог и психоаналитик. Автор концепции психиатрии как науки о межличностных (интерперсональных) отношениях. Один из создателей интерперсонального психоанализа и лидеров неофрейдизма. В 1917 году окончил Чикагский колледж медицины и хирургии, получил степень доктора медицины. С 1922 г. работал в вашингтонской больнице святой Елизаветы. С 1923 г. стал работать психиатром в больнице Шепарда и Пратта в Балтиморе (штат Мэриленд). Член Американской психоаналитической ассоциации (1924). С 1925 г. – руководитель клинических исследований и экстраординарный профессор психиатрии на медицинском факультете Мэрилендского университета. С 1923 по 1930 гг. первым в США занимался психотерапевтическим лечением шизофрении и клиническими исследованиями. В 1931 г. переехал в Нью-Йорк, где открыл частную практику. В 1932 г. совместно с коллегами содействовал организации Вашингтонско-Балтиморского психоаналитического общества. Президент Психиатрического фонда У.А.Уайта (1933). Участвовал в основании Вашингтонской школы психиатрии (1936), где огромное значение придавалось изучению гуманитарных наук, и был ее профессором (1939-1947 гг.). Издатель журнала «Психиатрия» (1938-1946 гг.), в котором публиковались его статьи по интерперсональному психоанализу. Почетный член Американского института психоанализа (1941). В 1930-х – 40-х гг. читает лекции по интерперсональному психоанализу в ряде психоаналитических институтов. В 1940-х, совместно с Э.Фроммом и Кларой Томпсон, участвовал в создании в Нью-Йорке Института психиатрии, психоанализа и психологии имени У.А.Уайта, лидера американской школы нейропсихиатрии и одного из первых приверженцев психоанализа в США. Член комиссии по подготовке Всемирного конгресса по психическому здоровью (1948). Удостоен награды им. У.А.Уайта «За выдающийся вклад в психиатрию» (1948).

В основе разработанной Салливаном концепции психиатрии и психоанализа лежит понятие межличностных отношений. Потребность в межличностных отношениях такая же базисная, как и другие биологические потребности. Согласно Салливану, двумя другими базисными потребностями человека являются потребность в ласке и нежности, а также потребность в безопасности. Первая потребность имеет биологическую природу и присуща также животным, тогда как потребность в безопасности связана с межличностными отношениями, направлена на снижение тревоги и неуверенности, и характерна лишь для человека. Удовлетворение потребности в безопасности неадекватными способами приводит к психическим заболеваниям, которых нет у животных. Возникновение большей части психических расстройств – результат неадекватной коммуникации из-за вмешательства тревоги в процессы коммуникации. В своей теории Салливан также использует принцип однородности, который означает, что общие свойства людей преобладают над многообразными отклонениями в поведении людей независимо от того, являются ли люди больными или здоровыми. Из биологии Себы Элдриджа (Seba Eldridge) Салливан заимствовал три принципа: принцип совместного существования , который говорит о невозможности для организма жить в условиях оторванности от естественной среды его существования. В соответствии с этим принципом, человеческая жизнь требует взаимообмена со средой существования, одним из компонентов которого является культура; принцип функциональной активности , лежащий в основе жизнедеятельности любого организма; принцип организации . На каждом уровне - физическом, биологическом, психологическом, социокультурном – организация – ключевая концепция. Для теоретического подхода Салливана были характерны следующие особенности: 1) выявление взаимосвязей между психиатрией и социальными науками. В конечном счете, он пришел к выводу, что психиатрия, это высоко специализированная область социальной психологии – так как обе они изучают интерперсональные взаимоотношения – дополненная знанием человеческой биологии. 2) операциональный подход к психиатрии (психиатр – активный наблюдатель). 3) теория поля – концепция динамической системы поведения, разработанная германо-американским психологом Куртом Левином, согласно которой «любой человек, вовлеченный в диадное взаимоотношение с другим, выступает скорее как элемент интерперсонального поля, чем как самостоятельный субъект, так как включается в процессы взаимовлияния, происходящие между ним и полем» [Коэн, 1999, с.26]. 4) рассмотрение феноменов интерперсональных отношений под углом зрения теории развития .

В процессе взросления человек, по Салливану, должен проходить через ряд этапов развития: младенчество, детство, ювенильную эру, предъюношеский (отроческий) период, раннюю юность, позднюю юность, для достижения завершающего этапа – зрелости. Каждый из этих этапов является критическим в формировании личности человека. В ходе их прохождения человек развивает ряд относительно устойчивых паттернов интерперсональных ситуаций, которые Салливан обозначает общим термином «личность», подчеркивая, таким образом, ее функциональную природу. Так, Салливан писал о том, что «каждый человек не только имеет свою историю. В очень реальном смысле он сам является этой историей» . Данное утверждение Салливана во многом созвучно концепции повествовательной идентичности личности французского философа П.Рикера. В качестве главных элементов структуры личности американский исследователь выделял систему динамизмов – относительно устойчивых паттернов трансформации энергии, характеризующих интерперсональные взаимоотношения; систему персонификаций – сформировавшихся образов себя и других, стереотипно определяющих отношение к себе и другим; а также систему когнитивности, включающую в себя прототаксис (инфантильное, бессвязное переживание чувствительности младенца), паратаксис (фиксацию связей между близкими по времени событиями, безотносительно к их логической связи), и синтаксис (оперирование символами, значение которых принимается и разделяется социальной группой).

Ведущей для личности оказывается потребность в устранении или избегании тревоги. Первоначально тревога, переживаемая матерью, передается младенцу в результате его эмпатической связи с ней. Тревога, согласно американскому исследователю, не имеет собственной специфики, вследствие чего младенец не располагает возможностью осуществлять действия, направленные на снятие тревоги. Поэтому тревога не приносит абсолютно никакой пользы, сужает диапазон восприятия и препятствует действиям, направленным на реализацию потребностей. Потребность в устранении тревоги приводит к формированию системы самости, или системы антитревоги, вторичного динамизма, «охватывающего все зоны взаимодействия, где в процессе развития интерперсональных отношений может вмешаться тревога» [Салливан, 1999, с.166]. Самость развивается из взаимоотношений с другими людьми. По Салливану, ребенок оценивает себя в соответствии с оценкой значимых взрослых. Вследствие недостаточного развития его психики для формирования правильного представления о себе единственным ориентиром являются его реакции на других лиц, так называемые «отраженные оценки». Самоуважение поэтому вытекает первоначально из отношения тех людей, которые ухаживают за ребенком на ранних стадиях его жизни. Постепенно, после того, как у ребенка в результате межличностного общения создается образ плохой и хорошей матери, складываются три персонификации самости: «я-хороший», «я-плохой» и «не-я». Персонификация «я-хороший» создается вследствие поощрения и заботы со стороны матери. При персонификации «я-плохой», создающейся в результате наказаний и неодобрений со стороны матери, ребенок испытывает тревогу, однако не столь сильную, чтобы она могла стать причиной диссоциации или избирательного невнимания. А вот при внезапной сильной тревоге, воздействие которой, согласно Салливану, сродни удару по голове, происходит персонификация «не-я» и последующая диссоциация или избирательное невнимание.

Лишь одно переживание – переживание одиночества – Салливан, который в детстве в полной мере пережил трагедию одиночества, считал еще более тяжелым, чем переживание тревоги. Он писал об этом так: «… тот факт, что одиночество стимулирует интеграцию ситуации интерперсонального взаимодействия даже перед лицом сильной тревоги, красноречиво свидетельствует, что переживание одиночества для человека еще мучительнее, чем тревога» [Там же, с.243].

Система самости оказывается всеобъемлющей структурой переживаний с целью избегания повышения уровня тревоги и защиты нашего самоуважения. В силу своей ригидности и тенденции избегать переживаний, противоречащих ее природе, система самости противится процессу анализа информации. Как писал Салливан, для самости характерна тенденция «сохранять свою текущую организацию и функциональную деятельность. Новый опыт обычно должен быть «растворен» в старом. Все, не имеющее прецедента, если оно не имеет смысла на языке собственных способов переживания мира, склонно пробуждать тревогу и, иногда, страх» . Данное высказывание Салливана созвучно взглядам немецкого философа Р.Авенариуса, который полагал, что «человек чувствует неудовольствие, когда ему приходится мыслить непривычное» [Авенариус, 1912, с.16], а также писал о том, что «душа все непривычное в нем [представлении] превращает в привычное … она сводит с помощью ассоциаций новое к старому» [Там же, с.17]. Тем не менее, в начале каждого этапа развития система самости может претерпевать определенные благотворные изменения. В этой связи Салливан обращает особое внимание на отроческий период, когда тесное сближение одного человека с другим приводит к овладению способностью видеть себя со стороны, глазами другого, что может приводить к существенным изменениям в структуре системы самости, необходимым для коррекции прежних «аутичных, причудливых представлений о себе и других» [Салливан, 1973, с.231].

Остановимся подробнее на этапах развития человека. В период младенчества расстройства могут быть как следствием неудовлетворенной потребности, так и следствием тревоги. Для защиты от них, согласно Салливану, младенец вырабатывает ряд так называемых защитных механизмов. Одним из них является состояние апатии , возникающее вследствие неудовлетворенной, многократно усилившейся потребности. При апатии потребности значительно редуцируются, а напряжение остается на уровне, достаточном для поддержания жизнедеятельности организма. Другим защитным механизмом, вызываемом длительной, неотвратимой тревогой, является сонная отчужденность , роль которой заключается в снижении чувствительности к интерперсонально обусловленному напряжению тревоги. Уже в период младенчества у ребенка начинает постепенно формироваться «избирательное невнимание». По мнению Салливана, «самое тяжелое типичное нарушение происходит в период позднего младенчества, как следствие материнского убеждения, что младенцам присуща воля, акты которой необходимо направлять, регулировать либо отучать от них» [Там же, с.171].

Детство – эра развития, связанная с появлением артикулированной речи, которая первоначально носит аутичный характер. В течение всего периода детства ребенок обладает очень активным воображением (фантазией), которое в дальнейшем сопровождает человека на протяжении всей его жизни. В период детства у ребенка формируется персонификация самости в связи с доминированием фигур власти и подчинением им. «Те стереотипы или динамизмы, которые образуют эту организацию самости, обычно остаются «влиятельными» на всем протяжении жизни. Они редко фундаментально изменяются вследствие последующего опыта. Эти стереотипы воплощают «культурные сущности», налагаемые на растущую личность «извне», то есть от фигур власти» . Согласно Салливану, до конца детства внутри развивающейся структуры личности ребенка заканчивается формирование глубоко бессознательной конфигурации, называемой характером или усвоенной предрасположенностью действовать определенным образом. Главное значение характера – ограничение роста систем наклонностей, внешних для самости. «Чем менее характер эффективен, тем в большей степени испытываемые продолжающиеся серии интерперсональных ситуаций содействуют полиморфному росту личности и появлению различных разрегулированных процессов. Другими словами, склонно иметь место отсутствие интеграций различных суборганизаций личности. Когда фактор характера слаб или отсутствует, тогда человек относительно беспомощен перед лицом множественных интерперсональных обстоятельств, и лишь тогда, когда характер хорошо развит, можно предполагать психическое здоровье» .

Ювенильная эра , по Салливану, характеризует переход к периоду формирования потребности в общении с товарищами. Она охватывает период от поступления в школу до установления прочных дружеских взаимоотношений между индивидами одного пола. Это период социализации, формирования стереотипов и установок, так как большинство стереотипов формируются на ювенильной стадии развития личности. Начиная с ювенильной эры, предвосхищение изоляции, страх остракизма и одиночества становятся все более резко выраженными, так как ювенилы нетерпимы к неблагоприятным искажениям в личности сверстника, а их система самости начинает осуществлять достаточно жесткий контроль за содержанием сознания. Во время ювенильной эры происходит кардинальная смена авторитетов. «Это первый из этапов развития, позволяющий исправить пагубные последствия ограничений и других особенностей домашнего воспитания как первичного института социализации» [Салливан, 1999, с.214]. В противном случае, различные эксцентричные способы поведения, приобретенные в ходе предшествующей социализации ребенка, склонны сохраняться и деформировать ход развития в течение последующих периодов. «Имеется много хронологических взрослых, - писал Салливан, - которые вступают в брак, растят детей, ведут респектабельный образ жизни, которые регрессировали к ювенильной эре. Они способны на действия, вовлекающие в себя кооперацию, соревнование, компромисс, социальное приспособление и т.п., но они утратили способность к сотрудничеству и близости, которые впервые появляются во время предъюности (отроческого периода)» .

Предъюность (отроческий период) – «компанейский возраст», характеризуется появлением интереса и близкого приспособления к ребенку примерно того же возраста и пола, который становится близким другом. Интерперсональная близость, по Салливану, включает в себя свободную, беспрепятственную передачу своих мыслей, фантазий, чувств, мотивов. Одновременно с этим, сохранение удовлетворений и безопасности друга становятся столь же важными, как и собственные удовлетворения и безопасность. Это влечет за собой отказ от эгоцентризма и является основой социальных процессов. Однако если личные или социальные обстоятельства не позволяют предъюношеское развитие, оно не возникает. Данная концепция интерперсональной близости Салливана не связана каким-либо существенным образом с сексуальностью и ограничивается нежными чувствами, которые один человек питает к другому, равному себе. По сути, данная концепция ближе к концепции Аристотеля, который в «Никомаховой этике» утверждал, что друг – это второе Я. В ходе взаимодействия с другом дается огромный толчок согласованному поведению и мышлению друг друга, что предоставляет крайне благоприятные возможности для исправления прежних неадекватных представлений о себе и других, а также для существенных благоприятных изменений в структуре системы самости. Сам Салливан полагал, что «достигший хронологической взрослости человек не может любить, если и до тех пор, пока он не испытал предъюношескую близость» . Однако если развитие личности остановится на стадии предъюности, это также, согласно Салливану, «может иметь очень серьезные последствия, одним из которых является гомосексуальный образ жизни» .

Ранняя юность характеризуется пубертатным созреванием и появлением сексуального желания, побуждающего индивида к установлению персональной близости с представителем другого пола, а также к выработке поведения, направленного на удовлетворение сексуальных побуждений. Поздняя юность начинается с установления привычного сексуального поведения и продолжается до завершения взрослости. Согласно Салливану, в эру юности, подразделенной им на три фазы (предъюность, ранняя юность, поздняя юность), необходимо различать три вида потребностей: потребность в свободе от тревоги; потребность в близости; потребность в удовлетворении вожделения.

Взрослость , по Салливану, характеризуется успешным прохождением предшествующих стадий развития и установлением прочных удовлетворяющих взаимоотношений с другим человеком, основанных на любви к нему, в которых сексуальное влечение является эффективным целостным мотивом. По мнению Салливана, взрослые люди обладают психическим здоровьем, которое связано с чувством собственного достоинства, а также с осознанием своих интерперсональных отношений.

Сам Салливан занимался лечением функциональных психических расстройств, при которых не наблюдается какая-либо органическая основа для некой особой формы психического заболевания, обусловленных неадекватными межличностными взаимоотношениями со значимыми для человека людьми, в ходе которых значительная часть его переживаний диссоциируется из Я-системы для защиты самооценки. Подобная диссоциация неприемлемых для человека переживаний связана с его системой самости. Самость осуществляет диссоциацию – отщепление от сознательной части личности неприемлемых и невыносимых для человека переживаний, а также избирательное невнимание к тем переживаниям, которые вызывают тревогу. Диссоциация также может быть связана с внешним для оценивающим самости развитием в области диссоциированных систем, исключенных из оценки в связи с возрастающим опытом самосознающей личности. Самость также защищает человека от крайне дискомфортных состояний, так называемых сверхъестественных эмоций – чувств благоговения, страха, отвращения или ужаса, – которые могут выходить на внешний уровень при различных патологических нарушениях. В этой связи американский психиатр пишет о галлюцинациях (переживаниях восприятия без какой-либо явной, подходящей объективной стимуляции, которая бы их пробудила) и бредовых идеях (ложных представлениях, которые яростно защищаются пациентом, несмотря на их логическую абсурдность или доказательство противоположного, и несмотря на то, что они серьезно препятствуют его социальному приспособлению), которые являются скрытными символическими выражениями бессознательных или диссоциированных импульсов и эмоциональных паттернов, и зачастую предвосхищают возникновение шизофренических эпизодов. По мнению американского исследователя, в каждом случае шизофренического заболевания в истории индивида можно обнаружить момент, в который произошла катастрофа для его самоуважения, которая часто сопровождается паникой и временной дезорганизацией личности, вследствие чего он не может более отличать факт от фантазии. Поэтому он начинает погружаться в ментальные процессы, во многом напоминающие те процессы, которые он испытывает во сне. Однако если подобное «шизофреническое содержание, содержание снов или личный миф отделить от появляющихся при их пересказе привнесений и таким образом в некоторой степени пережить общий процесс последующей обоснованности, то человек, видящий эти сны, шизофреник или создатель мифа получает возможность осознать некоторые аспекты существующих у него проблем, переход которых на сознательный уровень до настоящего времени блокировался защитной операцией. Таким образом, это содержание может быть предметом терапевтического воздействия» [Салливан, 1999, с.311]. Подобное оздоровление личности, согласно Салливану, связано с интеграцией самости и диссоциированного материала. Другим исходом может быть параноидная трансформация личности, при которой человек переносит на других людей все присутствующие в структуре его личности элементы осуждения и вины, которые крайне деструктивно влияют на возможность установления нормальных взаимоотношений с другими людьми, однако гарантируют его от проявления шизофренических процессов, в то же самое время, приводя его в параноидное состояние, «практически не поддающееся коррекции» [Там же, с.328]. Третьим исходом может быть разрушение диссоциирующей системы (функция самости) и регрессия интереса и импульсов к уровню раннего детства и младенчества (гебефренический крах).

Итак, согласно Салливану, шизофрения – это расстройство, обусловленное прошлым опытом индивида, то есть теми патогенными переживаниями и «ошибочными отношениями», которые он вначале развил в домашнем окружении, и которые привели к неадекватному приспособлению, сделав индивида намного более уязвимым к стрессам в последующие периоды развития. Он полагал, что глубина регрессии в этом заболевании наиболее глубока и влечет за собой дезорганизацию личности, а также дезорганизацию взаимодействия индивида с социальным окружением, крайне затрудняя доступ терапевта к жизненному опыту шизофреника. Все это делает психотерапию крайне трудным предприятием, так как обмен информацией жизненно важен.

В практике лечения функциональных психических расстройств, в том числе функциональных психозов (шизофрения, маниакально-депрессивный психоз), обусловленных неадекватными межличностными взаимоотношениями пациента, усилия терапевта по Салливану должны способствовать усилению самости, ослаблению давления диссоциированных наклонностей, их осознанию и интеграции в самость. Чтобы уменьшить уровень тревоги пациента и добиться с ним взаимодействия на синтаксическом уровне посредством восстановления его нарушенных межличностных отношений, Салливан разработал так называемый метод психиатрического интервью, для которого характерен первостепенный интерес к настоящему, а также метод активного наблюдения психиатра с целью разрешения жизненных проблем пациента. Согласно американскому психиатру, люди, вовлеченные в диадные взаимоотношения, выступают как элементы возникающего между ними интерперсонального поля, в связи с чем «каждое конструктивное действие психиатра представляет собой стратегию операций интерперсонального поля, которая призвана наметить области действия разъединяющих сил, блокирующих эффективное сотрудничество пациента с другими людьми, а также должно быть направлено на расширение сферы сознания пациента таким образом, чтобы по возможности минимизировать эту блокаду» [Там же, сс.339-340]. Для этого терапевт должен выявлять наиболее уязвимые для тревоги «места» в складывающихся между ним и пациентом интерперсональных отношениях, а также вмешиваться в ходе продуцирования пациентом своих переживаний, если возникающая при этом тревога грозит стать неуправляемой. По мнению Салливана, «в ходе интенсивной, целенаправленной психотерапии часто можно наблюдать носящее замещающий характер восполнение отсутствующих переживаний, свойственных той или иной стадии развития, что, по-видимому, влечет за собой благоприятные изменения, способствующие укреплению интерперсональных взаимоотношений пациента» [Там же, с.336].

Согласно Салливану, психиатр должен обладать рядом предварительных убеждений, которые будут сказываться на ведении им психиатрического интервью, среди которых можно выделить следующие: психиатр должен относиться к пациенту как к незнакомцу, избегая в ходе интервью прямого вопрошания, проводя опрос в направлении, следовать которому легко для пациента, приспосабливаясь в неструктурированной ситуации интервью к явно преобладающим наклонностям пациента, осознавая при этом, что он должен пытаться обходить защитные операции самости пациента, ибо не может добиться чего-либо конструктивного в интервью, увеличивая тревогу пациента. В то же самое время, он должен содействовать поиску и приобретению пациентом нового опыта, который скорректирует прежние нехватки в его энкультурации. При этом психиатр не должен становиться чрезмерно озабоченным чувствами пациента, оставаясь экспертом в тех проблемах, которые волнуют пациента.

Салливан подразделял процесс психиатрического интервью на четыре стадии: формальное начало, зондирование, детальное исследование и завершение лечения. В ходе формального начала терапевт должен структурировать ситуацию, приходя с пациентом к согласию относительно общей цели терапии. В зондировании психиатр старается в первом приближении узнать историю его развития. Согласно Салливану, полезно заключать предварительное зондирование суммарным утверждением. В ходе детального исследования психиатр будет пытаться достичь глубинного понимания истории личной и социальной жизни пациента. При завершении лечения важно суммировать весь тот прогресс, который был достигнут. Данный прогресс измеряется по той степени, в какой цель терапии была достигнута. При неблагоприятном прогнозе, психиатр никогда не упоминает об этом в своем последнем суммировании. Так как без коммуникации нет терапии, то, по мнению Салливана, «утверждения психиатра всегда должны быть как можно ближе к избитым выражениям, находясь как можно ближе к повседневному использованию слов» .

В конце статьи остановимся подробнее на ряде отличий созданной Салливаном теории интерперсонального психоанализа от ортодоксальной психоаналитической теории Фрейда. Наиболее уязвимой слабостью классического психоанализа Салливан считал необоснованность многих его обобщений, которые строились на анализе немногих особых случаев. Согласно Салливану, Фрейду не удалось в достаточной мере понять общественную природу рассудка, его социальную организацию и функциональную активность. Он начал создавать собственную систематизированную теорию, в которой намного большее значение придавалось социо-культурным факторам. В конечном счете, он отказался от фрейдовской теории сексуального развития, которая якобы развивается через многие стадии во взрослую сексуальность. Он не считал эдипов комплекс универсальным и биологически предопределенным, а неудачу его разрешения – ядром всякого невроза, как это полагал Фрейд. Салливан объяснял происхождение эдипова комплекса в связи с утратами удовлетворений во время начального симбиоза мать-дитя и полагал, что этиология психических расстройств является намного более сложной. В частности, понятие кастрационного страха, согласно Салливану, часто ошибочно использовалось фрейдистами в качестве объяснительного принципа для различных состояний небезопасности, возникающих, в действительности, от различных интерперсональных переживаний. Фрейдовское понятие вытеснения Салливан впоследствии заменил собственными понятиями диссоциации и избирательного невнимания. Он утверждал, в частности, что избирательное невнимание имеет отношение лишь к контролю сознания, а не к внутреннему запрету мотивов. Вместо фрейдовского понятия переноса как однонаправленного процесса Салливан ввел понятие паратаксических (иллюзорных) я-ты паттернов как текучих динамических взаимообменов как в терапии, так и вне нее, которые не образуют механических повторений прошлого. В отличие от Фрейда, который полагал, что культурные достижения, в основном, достигаются за счет индивидуальной фрустрации, Салливан утверждал, что «не может быть никакой базисной дихотомии между индивидом и обществом. Одновременно с этим он подчеркивал тот факт, что нельзя адекватно исследовать процесс взросления отдельно от социо-культурного окружения развивающегося ребенка» . Таким образом, Салливан утверждал, что в классическом психоанализе переоценивалась значимость «интрапсихического» за счет относительной недооценки «интерперсонального».

Harry Stack Sullivan

Annotation

The article is devoted to studying life and creative work of the American psychiatrist, psychologist, reformer of psychoanalysis and one of the leaders of Neo-Freudianism Harry Stack Sullivan. The author studies Sullivan’s critical review of Sigmund Freud’s psychoanalytical theory. As a result of his critics, he developed his own conception of interpersonal analysis, which was based on the notion of interpersonal relations. The author examines different stages of personal development and their significance for the development of personality. He gives special attention to the analysis of the notion of ‘anxiety’, because Sullivan considered that the main need for personality is the need to remove or to avoid anxiety, which leads to the formation of the system of self, or the anti-anxiety system, comprehending all areas of interaction. The author also studies the peculiarities of Sullivan’s method of psychiatric interview, devoted for the therapy of functional mental disorders. The main method used by the author is the thorough study of the main terms and concepts in Sullivan’s book “Interpersonal Theory in Psychiatry”, published in Russian, as well as the detailed analysis of his life and activities based on English sources. As a result of his study the author comes to the conclusion that conception of interpersonal psychoanalysis and the method of psychiatric interview, created by Sullivan, came to be very effective in the treatment of grave functional mental deceases, such as schizophrenia.

Keywords: interpersonal relations, interpersonal psychoanalysis, self system, anxiety, loneliness, schizophrenia, psychiatric interview, dissociation

Литература:

• Авенариус Р. Философия как мышление о мире согласно принципу наименьшей меры сил. СПб.: 1912.
• Коэн М.Б. Введение // Салливан Г.С. Интерперсональная теория в психиатрии. СПб.: Восточно-Европ. Ин-т психоанализа. с.25-31, 1999.
• Салливан Г.С. Интерперсональная теория в психиатрии. СПб.: Восточно-Европ. Ин-т Психоанализа. 1999.
• Mullahy P. The Beginnings of Modern American Psychiatry. The Ideas of Harry Stack Sullivan. Boston: Houghton Mifflin Company. 1973.

Гарри Стек Салливан – создатель новой концепции, известной как "межличностная теория психиатрии". Ее главный принцип – в том, что касается личности, – заключается в следующем: личность – это "относительно устойчивый рисунок периодически возникающих межличностных ситуаций, характеризующих жизнь человека" (1953, с. 111). Личность – это некая гипотетическая сущность, которая не может быть оторвана от межличностных ситуаций, и межличностное поведение являет все, что может быть рассмотрено как личность. Следовательно, полагает Салливан, не имеет смысла в качестве объекта исследования рассматривать индивида, поскольку тот не может существовать – и не существует – отдельно от взаимоотношений с другими людьми. Ребенок с первого дня жизни является частью межличностной ситуации и на протяжении остальной жизни остается в составе социального поля. Даже отшельник уносит с собой в дикую природу воспоминания о прошлых межличностных отношениях, и они продолжают влиять на его мышление и поведение.

Хотя Салливан не отрицает роли наследственности и созревания в становлении организма, он полагает, что то, что выступает как собственно человеческое – продукт социальных взаимодействий. Более того, межличностный опыт может изменять – и изменяет – физиологическое функционирование человека, так что можно даже сказать, что организм теряет статус биологического существа и становится социальным организмом, обладающим собственными особенными способами дыхания, пищеварения, выделения, кровообращения и т.д. Для Салливана психиатрия близка социальной психологии, и его теорию личности отличает явная ориентация на социально-психологические понятия и переменные. Он пишет:

"Мне кажется, что общая психиатрия как наука охватывает во многом ту же область, что изучается и социальной психологией, поскольку научная психиатрия изучает межличностные отношения, а это в конечном итоге требует использования той же системы понятий, которую мы теперь соотносим с теорией поля. С этой точки зрения личность рассматривается как нечто гипотетическое. Изучать возможно лишь рисунок процессов, типичных для взаимодействия личностей в повторяющихся ситуациях или "полях", включающих наблюдателя" (1950, с. 92).

Гарри Стек Салливан родился на ферме близ Норвича (Нью-Йорк) 21 февраля 1892 г. и скончался 14 января 1949 г. во Франции, в Париже, возвращаясь с собрания исполнительного совета Всемирной федерации психического здоровья в Амстердаме. Он получил медицинскую степень в Чикагском медицинском колледже в 1917 г., а во время 1 Мировой войны служил в вооруженных силах. По окончании войны он работал как медик в Федеральном совете профессионального образования, затем в Службе народного здоровья. В 1922 г. Салливан начал работать в Больнице Святой Елизаветы в Вашингтоне, Федеральный округ Колумбия, где попал под влияние Уильяма Алансона Уайта (White, W.А.), лидера американской нейропсихиатрии. С 1923 года и до начала 30-х он сотрудничал с медицинской школой Мэрилендского университета, а также с Больницей Шеппарда и Эноха Пратт в Таусоне (Мэриленд). В этот период жизни Салливан осуществил исследования в области шизофрении, которые составили ему репутацию как клиницисту. Он оставил Мэриленд и открыл собственный кабинет на Парк Авеню в Нью-Йорке со специальной целью изучения обсессивных процессов у пациентов. В это время он начал проходить официальное обучение психоанализу у Клары Томпсон (Thompson, С.), ученицы Шандора Ференчи. Салливан и ранее подвергался психоанализу. Будучи студентом медиком, он прошел около 75 часов анализа. В 1933 году он стал президентом Фонда Уильяма Алансона Уайта и работал там до 1943 г. В 1936 г. он способствовал основанию и стал директором Вашингтонской школы психиатрии – учебного института Фонда. В 1938 г. начал выходить журнал "Psychiatry", материалы которого отражали теорию межличностных отношений, разрабатывавшуюся Салливаном. Он был сначала соиздателем, а затем – до своей кончины – издателем этого журнала. В 1940-41 гг. Салливан был консультантом в системе призывной службы; в 1948 г. участвовал в проекте ЮНЕСКО "Напряженность", организованном ООН для изучения влияния напряженности на международные отношения и взаимопонимание. В том же году он стал членом международной комиссии по подготовке Международного конгресса по психическому здоровью. Салливан был научным и государственным деятелем, выдающимся психиатром, лидером сыгравшей важную роль школы обучения психиатрии, замечательным терапевтом, смелым теоретиком. Его личность и оригинальность мышления привлекали множество людей, ставших его приверженцами, учениками, коллегами, друзьями.

Помимо Уильяма Алансона Уайта, главное влияние на интеллектуальный путь Салливана оказали Фрейд, Адольф Мейер (Meyer, А.), а также Чикагская социологическая школа в составе Джорджа Герберта Мида (Mead, G.Н.), У.И.Томаса (Thomas, W.I.), Эдварда Сепира (Sapir, Е.), Роберта Э. Парка (Park, R.Е.), Э.У.Берджесса (Burgess, Е.W.), Чарльза Э. Мерриэма (Merriam, С.Е.), Уильяма Хили (Healy, W.), Харольда Лассуэлла (Lasswell, Н.). Особенную близость Салливан чувствовал с Эдвардом Сепиром, одним из первых начавшим отстаивать необходимость сближения антропологии, социологии и психоанализа. Салливан начал формулировать основные положения своей теории межличностных отношений в 1929 г. и утвердился в своих идеях в середине 30-х.

При жизни Салливан опубликовал лишь одну книгу, отражающую его теорию (1947). Однако после его ухода остались обширные рукописи; кроме того, остались записи многих лекций, прочитанных студентам Вашингтонской школы психиатрии. Эти рукописи и записи, как и другие неопубликованные материалы, были доверены Психиатрическому Фонду Уильяма Алансона Уайта. Было издано пять книг, основанных на материалах Салливана, первые три – с введением и комментариями Элен Суик Перри (Perry, Н.S.) и Мэри Гейвелл (Gavell, М.), последние две – только с введением и комментариями миссис Перри. "The interpersonal theory of psychiatry" (1953) в основном представляет цикл лекций, прочитанных Салливаном зимой 1946-47 гг. и является наиболее полным описанием его теории межличностных отношений. "The psychiatric interview" (1954) основывается на цикле лекций, прочитанных Салливаном в 1944 и 1945 гг., a "Clinical studies in psychiatry" (1956) – на лекциях 1943 г. Рукописи Салливана о шизофрении, большинство которых относится к периоду его сотрудничества с Больницей Шеппарда и Эноха Пратт, были собраны воедино и опубликованы под названием "Schizophrenia as a human process" (1962). Последняя вышедшая книга "The fusion of psychiatry and social science" (1964). Понять социально-психологическую теорию Салливана лучше всего позволяют первая и последняя книги.

Патрик Маллэи (Mullahy, P.), философ и последователь Салливана, издал несколько работ, посвященных теории межличностных отношений. В одной из книг – "A study of interpersonal relations" (1949) содержится ряд работ сотрудников Вашингтонской школы и Института Уильяма Алансона Уайта в Нью-Йорке. Первоначально все они были опубликованы в журнале "Psychiatry", включая три, принадлежащие перу Салливана. Другая книга, под названием "The contributions of Harry Stack Sullivan" (1952), содержит ряд материалов, представленных на мемориальный симпозиум представителями различных дисциплин, включая психиатрию, психологию и социологию. В книгу включен краткий анализ межличностной теории, осуществленный Маллэи, и полная библиография работ Салливана по 1951 г. Взгляды Салливана изложены в других книгах Маллэи (1948, 1970). Теория Салливана подробно рассмотрена в работе Дороти Блитстен (Blitsten, D., 1953).