Юнгианский подход в коррекции личностного развития. Купить диплом вуза в россии, диплом института, университета, академии

Юнгианская психотерапия по своим внешним признакам не сильно отличается от традиционной психоаналитической терапии. Как правило, это индивидуальная терапия, когда аналитик работает с конкретным клиентом. Насчет того, как называть анализируемого – пациентом или клиентом – идет много споров, но в целом предпочтителен второй вариант. В процессе терапии происходит взаимное обогащение и изменение двух людей – и клиента, и ментора. В этом смысле ключевое различие между традиционным психоанализом и юнгианской терапией заключается в том, что в последней очень большая роль отводится контрпереносу. Юнгианский аналитик изначально выступает для своего клиента в качестве «кривого зеркала» со своими комплексами и тараканами. Он должен понимать и осознавать то, с какими клиентами он может работать, а с какими возможны проблемы (например, если клиент гей, а психотерапевт – гомофоб). Это понимание отчасти формирует этическую установку аналитика.

Психотерапевт, прежде всего, должен понимать помогающую природу своей профессии. Соответственно, его задача – не осуждать, не оценивать, а помогать. На практике психотерапевту очень сложно уйти от желания навесить клиенту какой-то ярлык («это истеричка, тот параноик, а этот – тревожно- компульсивный»).

Любая терапия начинается с первичной беседы. Есть несколько правил проведения такой беседы. В странах, где развита страховая медицина и где какую-то часть психоаналитических часов оплачивают страховые кассы, бывает так, что первичную беседу и саму терапию проводят разные люди. В таком варианте есть как плюсы, так и минусы. Плюсы заключаются в том, что можно определить клиента к профильному специалисту (например, если клиент очевидно наркозависим). А минусы в том, что все первые проекции, которые клиент проецирует на своего интервьюера, пролетают мимо основного терапевта. В нашей стране такой вариант – скорее исключение, чем правило. Сам терапевт может иметь как завышенную самооценку (такой считает, что способен работать с кем угодно) так и сниженную самооценку (и тогда он сознательно сужает круг своих потенциальных клиентов, например – «только мальчики-подростки 14-15 лет с проблемами в изучении химии). Начиная работу, терапевт должен по полутонам расписать свои ощущения от клиента – что я ожидал от клиента, как я себе его представлял, откуда он пришел, как я себя вел с ним etc. Это необходимо потому, что бессознательно мы отражаем больше, чем понимаем сознательно. Даже опытные и продвинутые психотерапевты, приходя на супервизию, могут обнаружить, что они знают о своем клиенте больше, чем думают.

Что есть первичная беседа – еще диагностика или уже лечение? Понятно, что первичная беседа, в каком бы виде мы ее не проводили (полуструктурированное, структурированное интервью etc) – это уже интервенция. Вопросы могут быть типовыми (напр. «расскажите про маму», «расскажите про папу» etc). В любом случае здесь предполагается интервенция, уже постольку, поскольку клиент рассказывает что-то лично вам. В этом смысле ни один диалог не обходится без взаимного влияния.

Насколько жесткой должна быть структура первичной беседы? Если мы применяем типовые тесты (MMPI, Кеттелл, рисуночные методики типа «дом- дерево-человек»), то структура получается довольно жесткой. А любая жесткая и ригидная структура – это внешние «костыли» нашего Эго: чем более мы не уверены в себе, тем более жесткую структуру мы хотим иметь. Не нужно требовать от клиента больше, чем он готов дать. Вопросы аналитика могут носить уточняющий характер, хорошим вариантом являются вопросы «на расширение» («Я не очень поняла... », «Правильно ли я поняла, что... », «Пожуйте тему» etc). Прямое указание на несостыковки и лакуны в нарративе клиента недопустимы.

Отдельный серьезный вопрос – понятие нормы. Насколько мы вправе классифицировать клиента внутри себя? Людям с левополушарным образованием бывает очень сложно удержаться от такого соблазна. Но повесив на человека какой-то ярлык, мы бессознательно применяем к нему все свои бессознательные знания о соответствующем ярлыке. В юнгианстве граница нормы является очень широкой, аналитики пользуются классификацией МКБ-10. Кроме того, как только у нас появляется желание классифицировать клиента, мы сразу же начинаем искать подтверждений для такой классификации. Повесили на клиента ярлык «истеричка» – и сразу ищем характерные проявления данного психотипа с целью подтверждения или опровержения гипотезы. Но жизнь Бессознательного не подчинена логике сознания, тогда как мы в данном случае навязываем Бессознательному чуждую ему логику – вместо того, чтобы идти вслед за ним.

В ходе первичной беседы очень важно понять, какие переносы на вас осуществляет клиент (прежде всего – по нашим собственным контрпереносам). Клиент может проецировать на аналитика «умную голову», «строгого критика», «собственную мать» и еще много чего интересного. Первое, что вылезает в таких случаях – это его теневые качества.

Во время первой сессии часто обсуждаются проблемы сеттинга. Сеттинг включает время и место проведения сеанса. Константность и стабильность сеттинга имеют большое значение, особенно в случае с пограничными клиентами (для таких стабильный сеттинг является единственным «контейнером», который их держит). Сеттинг оговаривается с клиентом на первых сессиях, его упорядоченность – один из признаков того, что мы настроены на глубинную работу и постепенное «вползание» в Бессознательное. А для того, чтобы не утонуть в этом добре, нам нужна какая-то рамка, за которую можно ухватиться. И такой рамкой становится именно наш общий сеттинг. Сеансы у юнгианцев обычно длятся по 50 минут. Первая сессия обычно дольше (1, 5 – 2 часа), потому как она предполагает уяснение оргвопросов и сбор анамнеза.

Отдельно нужно сказать про пропуски. Понятно, что любые пропуски – это сопротивление. Если мы не берем в расчет форс-мажоры типа ДТП, то пропуск сеанса – это всегда про что-то. Иногда юнгианцы вводят правило об оплате пропущенных клиентом сеансов, если отмена произошла непосредственно перед сеансом. Такие меры призваны повысить ответственность клиента. Между аналитиком и клиентом обычно заключается устный контракт. При этом если сеанс отменяет сам психотерапевт, то он клиенту ничего не должен. Абсолютная несправедливость, но это так. Отношения клиента и терапевта изначально ассиметричны. Иногда аналитик отменяет сессию с тем клиентом, который не может проявить злость (такая провокация получается).

Частота сессий также является элементом сеттинга. Традиционный психоанализ – это 4 раза в неделю (а иногда даже 5). Как правило, на практике больше 1-2 раз в неделю нереально. Лучше – 2, но начинать предпочтительнее с одного, дабы клиент перестал бояться сеансов и как-то привык к происходящему. Редкие посещения плохи тем, что терапевту сложнее держать целостную голографическую картинку клиента в голове (причем речь не столько про факты, сколько про ощущения и чувства по отношению к конкретному клиенту).

Коммуникация между клиентом и терапевтом не всегда может быть полной и понятной – клиент может использовать какие-то термины (например, профессиональные), непонятные аналитику. Аналитик, в силу навыка понимания своего Бессознательного, должен понимать, где он завидует клиенту, где он злится на клиента, где он ревнует, где презирает etc. Клиенту такая опция недоступна, но он проецирует свое Бессознательное на личность аналитика (например, это может быть проекция архетипа Матери). В свою очередь, аналитик может спроецировать на клиента архетип Ребенка.

Очень важно уточнять, кто оплачивает сеансы – сам клиент или его родственники. Оплата должна присутствовать в любом случае. Например, дети, которых приводят родители, предоставляют в качестве «оплаты» свои рисунки, найденные по заданию терапевта желуди или что-то еще. Этот обмен «дать- взять» очень важен, это такая гештальтистская штука. Понимая, что он должен что-то дать терапевту, клиент держит в голове аналитика и происходящий в ходе сеансов процесс. Если клиент взрослый человек, но он не работает и за него платят родители, то нужно как-то сделать так, чтобы он платил сам. Пускай немного, но сам.

Часто запрос, с которым клиент пришел изначально, изменяется в процессе терапии. Иногда человек начинает понимать, что его первоначальный запрос (например такой, как «я икаю» или «у меня свистит в ушах») связан с какими-то более глубинными проблемами. По мере укрепления Эго человек смелеет и начинает обнаруживать свои следующие проблемы, вытащенные из Тени.

Иногда терапия оказывается прерванной. Это может быть связано как с банальным отпуском, так и в предоставлении клиенту времени для рефлексии и осознания чего-то важного, или наоборот, закапывания чего-то в песок, зализывания ран.

Помимо надежности и непрерывности, важно, чтобы аналитик соблюдал один и тот же ритуал. Если он начал первый сеанс с того, что встретил клиента в коридоре – то в дальнейшем лучше придерживаться заданного паттерна.

Диктофонами юнгианские аналитики обычно не пользуются, действуя по принципу «что запомнил – то и важно».

Между аналитиком и клиентом должна быть определенная дистанция, обеспечивающая комфорт обеих сторон. Телесный контакт в психоанализе вообще не приветствуется – лучше обходиться словами («мне сейчас так вас жаль, что мне хочется вас обнять»)

Современная психология и психоаналитическая наука предлагают множество точек зрения, парадигм и направлений. Есть такие течения психологической науки, которые делают акцент в большей мере на работу с сознанием, например, когнитивно-поведенческая психотерапия. Что касается всех направлений психоаналитической работы, то в них фокус делается в первую очередь на бессознательных аспектах и проявлениях человеческой психики. Открытие Зигмундом Фрейдом бессознательного в начале XX века положило начало совсем иному виду психологической работы – глубинной работе с психикой, которая невозможна без признания существования бессознательного.

Фрейд, работая с пациентками, страдающими истерией, заметил, что в основе их симптомов лежали проблемы психосексуального характера. Из этого наблюдения со временем развилась фрейдовская теория о бессознательном, в центре которой лежит идея о течении сексуальной энергии – либидо и о том, что структура взрослой личности формируется в раннем детстве и напрямую зависит от того, как ребенок прошел стадии своего развития. Юнг на ранних периодах своей работы в психиатрии познакомился с трудами Зигмунда Фрейда, а позже и с самим Фрейдом. С 1907 г. Они стали работать в тесном сотрудничестве, которое продолжалось 5 лет. Фрейд считал Юнга своим учеником и полагал, что он будет развивать его идеи и нести их в массы.

Но взгляды Юнга на бессознательное не в полной мере совпали с взглядами Фрейда и в 1912 году Юнг опубликовал работу «Психология бессознательного», в которой опроверг многие из идей Фрейда. Юнг не согласен был с тем, что сексуальность занимает центральное место в формировании неврозов и большее значение придавал коллективному бессознательному с его изначальными паттернами человеческого поведения – архетипами. Фрейд обвинял Юнга в мистицизме и в излишней субъективизации психики.

Психические процессы по Фрейду в большей степени объясняются тем, как человек разрешил для себя основные детские конфликты на разных стадиях развития и тем, насколько свободно течет его сексуальная энергия и насколько полно он может получать удовольствие. Юнг полагал, что основным стремлением психики является развитие и что любой невроз, возникший у человека во взрослом возрасте, это не только не разрешенный в детстве конфликт, но и некий актуальный поиск души человека здесь и сейчас, которая хочет наиболее полно воплотиться и ищет смысла, не обязательно связанный с проблемами сексуальности. Юнг также большое внимание уделял архетипам и комплексам при взгляде на психику человека, которые можно сравнить с энергетическими центрами в психике человека, универсальными для ее природы.

Когда в современной жизни мы говорим "классический психоанализ" или "аналитическая психология К. Г. Юнга", то имеем в виду многочисленные теоретические отличия, из-за которых и разорвали свои отношения Фрейд и Юнг.

Но когда речь идет о методах работы в индивидуальной терапии, то можно говорить о том, что взаимопроникновение разных направлений психологической науки друг в друга настолько велико, что можно найти очень много общего в работе классических психоаналитиков, аналитических психологов, гештальт-терапевтов или эксзистенциальных психологов, невзирая на то, что каждый из представителей этих разных направлений опирается на различные теоретические концепции.

Что касается ответа на вопрос «Чем юнгианский анализ отличается от психоанализа Фрейда? », то в общих чертах можно сказать, что интерпретации юнгианского аналитика и классического психоаналитика в каких-то моментах будут отличаться. Юнгианский аналитик вряд ли будет интерпретировать текущие проблемы клиента в ключе его сексуальных желаний, скорее будет искать смысл в неврозе или некий архетипический сюжет, который задает то или иное течение невроза и возможности для трансформации или изменения этого архетипического сюжета. В классическом анализе клиент может ожидать большую опору на универсальность для человека психосексуальных конфликтов: каждый человек проходит определенные стадии развития, каждый сталкивается с разрешением одних и тех же проблем, структура психики и вид невроза обусловлены общими для развития человека закономерностями и тем, как конкретный человек разрешил основные человеческие конфликты в рамках полученного детского опыта. Психическая структура рассматривается как результат первоначальных дебютных шагов в шахматной партии согласно сравнению Фрейда.

В юнгианском анализе фокус скорее сделан на субъективном, которое обобщается до коллективных процессов: внутренняя реальность, воображение, тот контекст, в котором живет человек и которым мыслит, и своего рода “вписывание” этого контекста в нечто общее и универсальное для всего человеческого опыта – архетипических сюжетов - и есть то, что подлежит проработке, трансформированию, используется как ресурс анализа. Пожалуй, оба подхода имеют свои сильные и слабые стороны, но один идет как бы снаружи вовнутрь, а другой изнутри наружу.

Интересно посмотреть на эти теоретические подходы через призму открытия Юнгом психологических типов. Юнг утверждал, что существуют две установки сознания – экстравертная (восприятие, в большей мере сконцентрированное на внешнем, опирающееся на объектный мир) и интровертная (восприятие внешнего мира через призму внутреннего мира субъекта). Если думать о том, как на природу человека смотрели Фрейд и Юнг, то сложно не заметить того, как Фрейд в своих теоретических воззрениях в большей мере опирался на универсальность объективной реальности, того, какова реальность для большинства и искал объективные закономерности, по которым функционирует психика, в то время как Юнг фокусировался на внутренних смыслах, находя подтверждения существования внутренней жизни в накопленном человечеством опыте – мифологии, сказках, фольклоре. Оба взгляда на психику, безусловно, интересны и в чем-то дополняют друг друга, при этом не исключая и ракурсов иных теоретических концепций.

Многочисленные современные исследования выявили парадокс, который заключается в том, что психотерапия имеет хороший эффект и он никак не связан с направлением или методологической основой, в которой этот эффект достигается. Каждый современный клиент выбирает именно тот метод, который ближе его душе и индивидуальным особенностям. А также сложно игнорировать тот факт, что личность психолога является основополагающим фактором в работе. Ведь именно в контакте “Я-Другой” и в пространстве доверительных терапевтических отношений происходят истинные и глубинные изменения психики.

(Хегай Лев Аркадьевич - аналитический психотерапевт, психолог, писатель)

К.Г. Юнг был одним из основателей психоанализа, учеником и близким другом Фрейда. Теоретические разногласия и обстоятельства личного характера привели к тому, что Юнг создал свою собственную школу, названную им аналитической психологией.

Юнг не отвергал целиком психоаналитические концепции, но считал их ограниченными и пытался исправить. Фактически созданная им психология более широка и универсальна, так что фрейдистский психоанализ можно считать ее частным случаем.

В подходе Юнга остается признание главной идеи Фрейда, что современный человек подавляет свои инстинктивные влечения, часто не осознает своих жизненно важных потребностей и мотивы своих поступков. Если помочь ему лучше разобраться в ситуации, исследуя проявления его бессознательной жизни - фантазии, сновидения, оговорки и т.п. - то он научится лучше справляться со своими психологическими проблемами и его симптомы ослабнут.

Такова в самых общих чертах идея аналитической терапии. Однако, в отличие от Фрейда Юнг не имел склонности излагать свои мысли в форме научных теорий. Его всегда больше интересовали непосредственные переживания людей - их чувства, мечты, духовные поиски, значимые события жизни. Он разрабатывал психологию близкую к самой стихии человеческих эмоций.

Поэтому он пошел на то, чтобы отказаться от сложного теоретизирования и догматических утверждений, подчеркивая эмпирический характер психологической науки. Он стремился описывать различные психологические явления такими, каковы они есть.

Поскольку эмоциональная жизнь в природе универсальна - все живые существа испытывают страх, возбуждение, удовольствие и т.п. - то это позволило ему предположить коллективные основания человеческих переживаний.

Конечно, Юнг вслед за Фрейдом признавал, что на текущие проблемы человека повлияла вся его история жизни, пережитые стрессы и психологические травмы, и особенно ранние отношения в семье. Но однозначной обусловленности прошлым у нас нет, как раз из-за того, что многие наши душевные процессы свойственны и всем людям в целом.

В человеке сочетаются индивидуальное и коллективное. На него в той же мере повлияли, к примеру, традиции, язык и культура общества, которому он принадлежит, не говоря уже о генетических факторах. Этого нельзя отрицать и нельзя упрощать картину психической жизни, выделяя в ней только пару логических линий, как это делал Фрейд.

Логическая стройность важна для научных дискуссий, но для лечения людей нужно иметь гибкость и широту видения возникающих ситуаций. Кроме того, целительную силу психоанализа Юнг видел не в точности объяснений аналитика, а в уникальности нового опыта, получаемого клиентом на сессиях, опыта самопознания и трансформации своей личности.

Например, психологическая ситуация одного человека может напоминать борьбу героя с многочисленными препятствиями, а проблемы другого вращаются вокруг темы несчастной любви. Можно сказать, что какая-то фантазия словно держит людей в плену, заставляя их страдать, часто очень долгий период времени. Эта фантазия упорно остается бессознательной. Рациональные объяснения в терминах подавленных влечений мало бы дали подобным пациентам. Как часто мы говорим себе: все понимаю, но изменить не могу.И мы не знаем, существует ли вообще некое абсолютно реалистическое видение, которое избавило бы нас от заблуждений и освободило бы душу от страданий. Возможно, никакой мудрец на свете не скажет нам, как правильно жить и что делать.

Обращаясь к универсальным общечеловеческим тенденциям, можно выделить в любой проблеме темы, хорошо известные из мифологии, литературы и религии. Юнг называл такие темы архетипами. Если функционирование всей психической энергии данного человека обусловлено этой темой, то можно говорить о наличии психологического комплекса. Этот термин также предложил Юнг.

Но мало просто назвать комплекс, чтобы разобраться в своей ситуации, человеку очень полезно обсудить с другим свои переживания и найти описывающие их образы, символы и метафоры. В них не содержится конкретных рецептов или советов. Но символический язык обладает достаточной смысловой емкостью, чтобы отразить все нюансы, не исказив картины реальной ситуации. Именно через образы передаются и выражаются эмоциональные состояния во всей их глубине. Поэтому чтобы изменить свою эмоциональную ситуацию, необходимо сперва хотя бы видеть ее такой, какова она есть во всей своей многогранности и противоречивости.

Вот почему на практике аналитик юнгианского направления больше работает с той фантазийной реальностью, в которой живет клиент, и частью которой в действительности являются его текущие проблемы.

Мы не можем жить, не придумав себе некой версии реальности, придающей смысл и структуру нашим переживаниям. Хотя нам кажется, что наша картина мира рационально обоснована, в действительности за ней стоят древние и хорошо знакомые из истории и мифологии человеческие фантазии. Юнг называл эту бессознательную тенденцию к упорядочиванию своего космоса стремлением к реализации Самости.

Слова Самость, Истинное Я, Высшее Я, сокровенная сущность, Бог, природа Будды и т.п. создают сходные образы источника, конечной цели или полюса, управляющего всеми процессами. Это всегда нечто большее, значительное, заряженное смыслом. И большинство людей согласятся, что открытие этой новой перспективы в жизни совершенно необходимо для душевной гармонии. Обрести себя, найти смысл жизни, достичь самореализации - сознательно или бессознательно - такова задача любых человеческих поисков, что бы каждый под этими понятиями не подразумевал.

Человек приближается к этой цели сложным спиральным путем проб и ошибок. Нельзя сказать, что он обязательно в конце концов убеждается в каких-то определенных истинах или принимает религиозную веру, дающие ему духовную силу. Скорее, что-то кристаллизуется в нем само собой по мере накопления жизненного опыта, познания мира и самого себя. В любом случае мы говорим о таком человеке как о сильной личности, как об имеющем более широкое сознание и раскрывшем свой творческий потенциал. Юнг верил, что для движения к этому состоянию абсолютно необходимо развитие символического отношения, и что анализ по существу является одной из практик, развивающих такое отношение.

Например, человек испытывает потерю энергии, утомляемость, наплывы депрессивных настроений. Он не уверен в себе, считает себя неудачником, слабым человеком, не может найти занятие себе по душе. У него есть ощущение, что что-то сломалось, что что-то идет не так в его жизни и требуется срочная помощь. Неудовлетворенность собой нарастает, и он приходит к психоаналитику. Вероятно, у него была надежда получить совет и быстро понять, что конкретно следует предпринять. Может так случиться, что аналитик разочарует его тем, что скажет, что анализ, как правило, требует длительного периода времени и регулярных встреч. Любой результат предполагает усилия и необходимое количество проделанной работы. Кроме того, должно быть понятно, что трудно мгновенно изменить то, что складывалось годами и имеет большую предысторию.

Аналитик может лишь обещать использовать все свои знания и профессиональный опыт, чтобы помочь клиенту разобраться в его ситуации. В начале неопределенность в характере аналитической работы, скорее всего, вызовет у клиента некоторую тревогу и подсознательные страхи. Но вскоре он обнаружит, что после сессии чувствует себя намного лучше. Аналитик демонстрирует желание понять его проблемы, он никогда не осуждает и не критикует, он вежлив и внимателен, и его проницательные комментарии способствуют прояснению запутанной жизненной ситуации. Кроме того, клиенту обычно нравится свободная атмосфера на сессиях. Он вправе делать абсолютно все, что хочет, и говорить все, что приходит в голову. Он обнаружит, что впервые признался себе в вещах, о которых раньше не подозревал, и сумел, перешагнув барьеры, рассказать об эпизодах жизни, о которых ранее никому из посторонних не рассказывал.

Изложив свою историю жизни, он почувствует огромное облегчение, словно снял с плеч тяжелый груз. И одновременно проявится много моментов, которые его заинтересуют и озадачат. Он словно снова проживет свою жизнь, по-новому увидев теперь роль в ней других, прежде всего самых близких людей. Возможно, сделанные открытия его несколько опечалят. Но в то же время он сумеет больше дистанцироваться от своего прошлого, начнет видеть его более реалистично. Он будет теперь как бы учиться находить опору внутри себя. Так сессия за сессией будет разворачиваться анализ.

Каждый раз, погружаясь в мир своих воспоминаний, размышлений, чувств и фантазий, клиент будет ощущать, что на сессии происходит нечто очень важное в его жизни, лично важное, что это то место, где ему хорошо, где он может просто побыть самим собой, не прячась за маски и не пытаясь под кого-то подстраиваться. Он обнаружит, что может позволить себе быть на сессиях глупым, капризным, агрессивным мили слабым и зависимым. Но это поведение не смущает аналитика, он не отвечает агрессивно, как его родители реагировали в детстве, он принимает клиента со всеми его человеческими слабостями, уча его тем самым так же принимать себя, и спокойно помогает разобраться в его чувствах. В моменты любых неприятных переживаний клиент теперь не будет впадать в отчаяние и депрессию, зная, что всегда может обратиться за поддержкой к аналитику - человеку, которому он доверяет. Постепенно у него появится ощущение своего пути в жизни, своей стези, дающее уверенность в своих силах. Его жизнь изменится к лучшему. Все перечисленные этапы описывают развитие символического отношения. Т.е. раньше этот человек жил, испытывая сильный внутренний конфликт, жил по принципу “или-или”, “все или ничего”. Теперь же он словно сумел подняться выше над прежними противоречиями, его внутреннее напряжение ослабло, и в его поведении появилось больше спонтанности и творчества.

Такова идеализированная картина аналитической терапии. У некоторых людей есть фантазия, что психоанализ является трудной и болезненной процедурой. Однако это совсем не так. Если бы наш вышеописанный клиент обратился к психиатру, то, вероятно, ему поставили бы какой-нибудь диагноз, звучащий пугающе для незнакомого с медициной человека, прописали бы таблетки или положили бы в стационар. Но всем известно, какова атмосфера психиатрических клиник, и какую репутацию это может создать впоследствии. Другим вариантом было бы обращение к психотерапевту. В настоящее время большинство психотерапевтов используют активные методики. Клиенту пришлось бы подвергнуться гипнозу, а может быть его заставили бы делать какие-нибудь упражнения или неестественно дышать. В целом в подобных процедурах есть большой элемент насилия. Они рассчитаны на любителей рисковать и все пробовать на себе. Однако, не смотря на обычно большие обещания, их терапевтический результат трудно предсказать. Кроме того, как видно, в этих подходах к клиенту не относятся уважительно, как к личности, имеющей свои права. Для некоторых людей, привыкших к унижениям и к самоунижению, такое отношение “пусть меня починят”, “сделайте что-нибудь со мной” совершенно естественно. Однако для многих других это неприемлемо.

На психоаналитических сессиях абсолютно другая ситуация. Вся работа строится на исключительно добровольном сотрудничестве. И она больше похожа на обычный разговор с благожелательно настроенным партнером. Причем аналитик не будет бросать необдуманные фразы, навязывать свое мнение, перебивать клиента или заставлять его что-то делать. Важно то, что клиент почувствует, что у него постепенно сформировались личные отношения с ним. Аналитик действительно станет другом, чье мнение, чье отношение небезразлично. Он станет нужным, значимым человеком, и в то же время останется человеком, от которого клиент не зависит так, чтобы это могло хоть сколько-нибудь ограничить его свободу или нанести вред. Ведь в любой момент, когда он почувствует, что их отношения исчерпались или в них больше нет необходимости, он вправе прервать анализ.

Юнгианские аналитики особенно отличаются тем, что рассматривают любого человека, какой бы трудный период он не переживал в настоящее время, как потенциально здорового, талантливого и способного к позитивным изменениям. Если классические фрейдистские аналитики еще сохранили некоторые элементы медицинского наследия, например, использование кушетки и исследовательский характер их основного метода свободных ассоциаций, то атмосфера юнгианского анализа более свободная.

В отличие от фрейдистов, стремящихся к точным теоретически обоснованным интерпретациям, которые, к сожалению, могут порой носить разоблачительный характер и поэтому восприниматься как обвинения, юнгианские аналитики исходят из того, что верно лишь то, что верно для самого клиента. Они будут стараться обсудить проблему со всех возможных точек зрения, в мягкой манере делая предположения, а не утверждения, предоставляя клиенту право выбирать самому то, что важно для него на данный момент. Видя в анализе больше чем просто клиническую процедуру - способ интенсификации личностного и духовного развития - юнгианцы поддерживают любые творческие начинания у клиентов, которые могут проявиться в любви к рисованию, лепке из глины, в сочинении рассказов, ведении дневника и т.п.

Не случайно, пройдя юнгианский анализ, многие клиенты находят себя в искусстве. Типичным примером является судьба Германа Гессе - лауреата Нобелевской премии в литературе. Не только его книги, но и произведения Густава Майнрика, Борхеса и многих других знаменитых писателей были созданы под сильным влиянием идей Юнга. Однако и сами юнгианские психологи, не только их бывшие клиенты, известны своими литературными работами. Так в последнее время мировую известность получили книги Джеймса Хиллмана, Томаса Мора, Роберта Джонсона. Некоторые из них без преувеличения можно назвать бестселлерами. Такова особенность современного читателя, что ему нравятся не только художественные произведения, но и увлекательно написанные книги по психологии, посвященные тайнам человеческой души. Многие юнгианские книги сейчас доступны на русском языке. Но может быть для знакомства с идеями Юнга даже лучше читать, например, фантастические романы Хогарта, Толкиена или Стивена Кинга или же интереснейшие книги по мифологии Джозефа Кемпбелла и Мирча Илиаде, бывших близкими друзьями Юнга.

Может сложиться впечатление, что юнгианский анализ предназначен только для особенных людей, склонных к самокопанию и размышлениям. Но аналитическими методами сегодня работают с самыми разными клиентами, даже с маленькими детьми. Желание быть более счастливым, более успешным, жить в мире с самим собой присуще всем людям, даже если они не способны четко осознать его и сформулировать в подобных фразах. Теоретическая широта, гибкость и разнообразие методов в аналитической психологии позволяют аналитику найти “ключ” к любой человеческой душе.

Возвращаясь к истории, Юнг не делал из своих идей окаменевших догм и не предлагал им слепо следовать. Прежде всего, Юнг дал нам пример мужественного исследования глубин собственной души и бескорыстного служения людям. Он
признавал, что созданная им психология была по существу его собственной психологией, описанием его личных духовных поисков и не желал ее распространения, тем более превращения в фетиш. Однако, он оказал огромное влияние на очень многих людей. Его личность, бесспорно гениальная, сравнима разве что с титанами Возрождения.

Его идеи придали мощный импульс не только развитию психологии и психотерапии, но и практически всем гуманитарным наукам в XX веке, и интерес к ним не ослабевает. Можно сказать, что современного религиоведения, этнографии, исследований фольклора и мифологии не было бы без Юнга. Некоторые люди из мистико-оккультной среды даже считали его западным гуру, приписывали ему сверхъестественные способности и воспринимали его психологию, как своего рода новое Евангелие.

За прошедшие после его смерти годы создано несколько учебных институтов аналитической психологии в разных странах мира, основаны журналы и написано огромное количество книг. Изучение психологии Юнга давно стало обязательным для всех, кто получает образование в психологии или психотерапии. Но самое важное, что выросло уже третье поколение его последователей - юнгианских аналитиков, которые продолжают успешно помогать людям, интегрируя его идеи на практике и творчески их развивая. Они объединены в Международную ассоциацию аналитической психологии, а также в многочисленные локальные клубы, общества и национальные ассоциации. Периодически проводятся конгрессы и конференции. Если поинтересоваться работами современных юнгианцев, то можно заметить, что они не являются простой апологетикой Юнга. Многие его концепции подверглись критике и изменились в соответствии с духом времени. Кроме того, заметно взаимообогащающее влияние аналитической психологии и других течений в психоанализе, так что есть много примеров синтеза юнгианских идей с теориями таких известных психоаналитиков как Мелани Клейн, Винникотт, Когут.

Так что можно с полной уверенностью говорить о процессе постепенного стирания границ между психотерапевтическими школами и об одном едином поле идей в глубинной психологии. В некоторых странах юнганский анализ получил государственное признание и включен в систему медицинского страхования. Есть даже примеры привлечения юнгианских психологов в политический консалтинг.

С Россией была связана судьба очень известной в ранний период психоанализа фигуры - Сабины Шпильрайн - психолога из Ростова-на-Дону, ученицы Фрейда и Юнга одновременно. В 20-е годы в России был большой интерес к психоанализу, и были переведены некоторые работы Юнга. Однако, всем известно, что затем последовал долгий период гонений на фрейдизм, затронувший также и аналитическую психологию.

Понятно, что многие идей Юнга, особенно о демоническом характере коллективной психологии и попытках личности противостоять ей, а также об иррациональных силах в человеческой душе, способных вырваться наружу, могли угрожать правящему режиму тем, что открыли бы людям глаза на происходящее. Кроме того, поэтический язык Юнга был непонятен для идеологически обработанных советских умов, мыслящих категориями “деятельности” и “психических функций". Только типология, разработанная Юнгом, похоже была принята безоговорочно, войдя во многие отечественные психодиагностические исследования. Лишь с наступлением так называемой "перестройки”, когда все потянулись к нормальным мировым ценностям и стандартам, интерес к Юнгу стал возрастать как снежный ком. Не последнюю роль в популяризации Юнга видимо сыграли переводы академика Аверинцева, которые он сопровождал великолепными, поистине не уступающими Юнгу по эрудиции комментариями. Так благодаря энтузиастам философам и психологам, многие из которых пытались прежде всего заполнить свой собственный духовный вакуум, мы получили переводы самых важных работ Юнга и его ближайших учеников.

Вопреки распространенным представлениям, психотерапия бывает нужна не только людям, страдающим от депрессии или аутизма. Она помогает разобраться со страхами и неврозами, справиться с трудными жизненными ситуациями, преодолеть одиночество или разногласия в семье. Разумеется, сегодня специалисты чаще используют cочетания разных методов, подбирая их в зависимости от того, что нужно тому или иному клиенту. И все же то или иное направление может быть базовым; знания о том, чем они отличаются друг от друга, могут помочь выбрать место, - или, по крайней мере, решиться наконец вылечить свои душевные раны. T&P составили гид по направлениям психотерапии, который поможет найти подходящую форму работы с терапевтом.

Психоанализ: свободные ассоциации

Психоанализ - один из самых старых, но не устаревших направлений психотерапии. Он появился больше 100 лет назад и изначально применялся для лечения неврозов. В основе психоанализа лежит катартический метод Йозефа Бройера (Брейера), который использовал в своей работе гипноз, позволявший пациентам в форме разговора с врачом восстановить потерянные воспоминания или впечатления и решить проблемы, связанные с ними. Зигмунд Фрейд стал соавтором этого метода и сперва тоже прибегал к гипнозу. Позже он отказался от этой техники, и это положило начало формированию психоанализа как метода.

Психоанализ относится к разговорным методам терапии. Его главная цель - помочь клиенту ответить на вопросы:

Что происходит?

Почему это происходит?

Что делать?

Это позволяет человеку осознать те части психики, которые прежде лежали в области бессознательного, - и именно поэтому психоанализ иногда также называют глубинной психологией. Вместо гипноза в этом случае используется метод свободных ассоциаций, так что в рамках сеанса клиент может говорить все, что приходит ему в голову. Задача психотерапевта здесь - создать ситуацию безопасности и доверия, в которой пришедший к нему человек сможет расслабиться. Важным условием, как и в случае с любой другой психотерапией, является отсутствие дружеских или родственных связей между терапевтом и его клиентом. Кроме того, как и в других областях, специалист обязан держать в тайне все, что ему сообщают, так что свободные ассоциации не выходят за пределы кабинета, в котором они звучат. Нужно понимать, что терапевт, который использует в своей практике гипноз и при этом называет себя психоаналитиком, на самом деле практикует другой метод: в том числе катартический метод Бройера. Психологи же вовсе не имеют права применять гипноз. Ведь психология и психотерапия - это не одно и то же. Статус в этом случае зависит от образования специалиста. Психолог - это человек, который получил психологическое образование (и даже клинический психолог с дипломом медицинского вуза не является ни психотерапевтом, ни врачом). А психотерапевт - это психолог или врач, который продолжил образование, получил специализацию или прошел переподготовку, и получил право заниматься психотерапией.

Психоанализ - проверенный прогрессивный метод, который дает человеку возможность глубоко проработать проблемные моменты и застарелые психологические травмы или, например, изменить стиль общения. Правда, в этом случае нужно готовиться к длительной работе: коротким периодом считается год-полтора, средним - порядка семи лет.

Юнгианская психотерапия: сказки и культурология

Юнгианская психотерапия - это сказки, сны, мифы, притчи и даже картины, которые клиент придумывает, записывает, рисует, вспоминает и обсуждает с психотерапевтом. Все, что имеет сюжет и идею, годится в качестве материала здесь. Терапевт выступает не как лечащий врач, а, скорее, как партнер клиента, его «спутник на пути».

По мнению основателя этого направления Карла Густава Юнга - швейцарского психиатра и оппонента Фрейда, - в норме бессознательное существует в состоянии равновесия и может мобилизовать комплексы, если это равновесие нарушается. Комплексы в юнгианской трактовке несут в себе эмоциональный заряд и обычно вытесняются из области сознания, однако могут проявиться в снах, воспоминаниях, эмоциях, инстинктивных импульсах, фантазиях и поведении. Вот почему юнгианские психотерапевты обычно обладают глубокими знаниями в области культурологии, которые позволяют им разобраться в смысле рассказов своего клиента. Юнгианский подход дает человеку возможность работать с образами, распознавая через них свои проблемы и комплексы и устанавливая над ними контроль.

Как и психоанализ, юнгианский подход не приносит результатов. Тем не менее такой метод позволяет хорошо разобраться в системах отношений, научиться правильно понимать и интерпретировать различные явления, развить собственную индивидуальность и стать более целостной личностью.

Гештальттерапия: контакт и равновесие

В рамках гештальттерапии общение терапевта с клиентом проходит тет-а-тет, в достаточно свободном экстравертном диалоге. Услышал или не услышал? Что можешь принять из окружающей среды, а что - нет? Способен ли попросить то, что тебе нужно? Когда захочешь оборвать разговор и защититься? Для клиента гештальттерапия построена на контакте: как с психотерапевтом, так и с самим собой. Это открытый новым веяниям, подвижный вид терапии, который позволяет человеку разрешить психологичекие проблемы благодаря установлению или налаживанию связей с собственным «я», окружающими людьми и обстоятельствами жизни. В основном это достигается благодаря работе с актуальными чувствами и их телесными проявлениями. Также можно задействовать воспоминания, сны и даже воображаемых персонажей.

Главная задача человека во время гештальттерапии - не столько думать, сколько чувствовать. В качестве инструментов используются осознавание эмоций и реакции на них. Оптимальный результат такой работы - обретение равновесия, когда можно опираться на сигналы, идущие изнутри, и учитывать при этом внешние обстоятельства, если дело доходит до действий. Гештальттерапия учит приспосабливаться к окружающему миру без насилия над собой и удовлетворять свои потребности адекватно воспринимаемым в обществе способом.

Средняя продолжительность гештальттерапии составляет до двух лет. Сегодня одной из проблем этого течения остается то, что часть сторонников воспринимает ее скорее как общественное движение или даже субкультуру, так что процесс развития или решения проблем в какой-то степени превращается в досуг и теряет эффективность.

Когнитивная терапия: прикладная работа с поведением

Когнитивная терапия - единственный вид психотерапии, оплачиваемый по страховке в странах ЕС. В этом случае речь идет о поведенческой работе, в определенном смысле лишенной психоаналитической нагрузки, когда необходимо обдумывать давние и, на первый взгляд, незначительные события. Когнитивная терапия позволяет создать краткосрочную, хорошо структурированную и ориентированную на кокретные симптомы стратегию активизации самоисследования и изменений на поведенческом уровне.

Метод является одним из направлений когнитивно-бихевиорального течения, которое изучает то, как человек воспринимает те или иные ситуации, как он мыслит и как ведет себя в связи с этим, а также то, как можно скорректировать все эти процессы, если что-то пошло не так. В основе когнитивной терапии во многом лежит концепция «self-made man», утверждающая, что человек способен на благоприятные перемены вопреки давлению психологических травм и темного груза бессознательного. В фокусе направления находится «человек познающий», активный деятель, способный перестать быть рабом прошлого, контролировать настоящее и прогнозировать возможные сценарии будущего. Один из пионеров когнитивной психотерапии, американский психиатр Аарон Бек утверждал: «Человеческие мысли определяют его эмоции, эмоции обуславливают соответствующее поведение, а поведение в свою очередь формирует наше место в окружающем мире. Дело не в том, что мир плох, а в том, как часто мы видим его таким».

Одно из основных полей работы в рамках когнитивной терапии - негативные автоматические мысли. Для их преодоления используется несколько инструментов:

Методика переоценки, когда проверке подвергаются альтернативные причины проблемы;

Децентрация мышления (она подходит людям, страдающим от ощущения, что они находятся в центре всеобщего внимания и уязвимы для чужого мнения);

Сознательное самонаблюдение, полезное при депрессии и тревоге;

Декатастрофизация, которая также помогает снизить тревожность;

Целенаправленное повторение, когда желаемые сценарии позитивного поведения многократно пробуют на практике.

Методика «Прекратить!», которая позволяет по команде разрушать негативные образы;

Позитивное воображение, когда отрицательный образ заменяется на положительный, и это позволяет расслабиться;

Метафоры, притчи или даже стихи, которые, однако, в этом случае не являются ведущим инструментом.

Методы работы психотерапевт подбирает индивидуально, и по ходу процесса они могут меняться. Когнитивная терапия не бывает долгой и является достаточно прикладным способом работы над собой. Ее минус заключается в том, что проблемы в некоторых случаях удается коснуться поверхностно, а эффект процесса может исчезнуть до окончания работы с терапевтом.

Психодрама: театр «я»

В отличие от всех вышеперечисленных направлений психодрама - это групповая терапия. Здесь используется драматургическая лексика и драматическое действие - в качестве инструмента. Румынский психиатр, психолог и социолог, оппонент Зигмунда Фрейда и изобретатель этого метода Якоб Леви Морено писал, что это позволяет пройти сквозь разные жизненные ситуации за пределами обычных обстоятельств.

Сам Якоб Морено называл психодраму «наукой, которая ищет истину драматическим способом». «Одна из ее задач заключается в том, чтобы научить людей разрешать свои конфликты в микрокосме мира (группы), свободном от конвенциальных рамок, через отыгрывание своих проблем, амбиций, фантазий и страхов, - писал Морено. - Она предполагает максимальную вовлеченность всех присутствующих в исследование актуальных конфликтов в том виде, в котором они существуют, дополняя его ранними впечатлениями и воспоминаниями героя».

Такой метод подходит для работы с психологическими травмами, конфликтными ситуациями в семье или в группе, для детской психотерапии, а также для лечения психосоматических нарушений.

Семейно-системные расстановки: театр домашней проблемы

Семейно-системные расстановки отчасти напоминают психодраму, однако в этом случае все роли поочередно исполняет один и тот же человек. Он же показывает участникам группы, которые ему помогают, что надо делать. В ходе процесса «заместители» передают происходящее в семейной системе, опираясь на предложенные главным героем сведения.

Автором метода расстановок является немецкий психотерапевт и филосов Берт Антуан Хеллингер, родившийся в 1925 году. Он утверждает, что большая часть психологических проблем человека проистекает из проблем в его семейной системе - кругу родственников и эквивалетных им по значимости людей. К таким проблемам Хеллингер относит убийства, самоубийства, раннюю смерть, изнасилование, иммиграцию, потерю имущества, разрыв семейных отношений и так далее. По мнению философа, они, как правило, становятся причиной психологических травм, конфликтов, психосоматических и других заболеваний. Для разрешения конфликта или проблемы Хеллингер предлагает проработать его в действии. Специалисты также рекомендуют посещать терапевта другого профиля после сеанса расстановок - для ассимиляции полученного опыта.

Телесно-ориентированная психотерапия: работа с материей

Сегодня это направление психотерапии представляет собой целый букет методик, которые часто используются в комбинациях. Они подходят людям, которые столкнулись с нарушениями схемы тела, неврозами и другими проявлениями психологических проблем через физическое состояние. В основе любой телесно-ориентированной психотерапии лежат процедуры телесного контакта. Основным здесь считается понятие мускульного панциря или системы мышечных «зажимов» - плотных областей сжатия в мышцах, которые не расслабляются в покое. Такие области могут наблюдаться по всему телу, начиная с головы и лица и заканчивая тазом. По мнению основателя методики Вильгельма Райха - ученика Зигмунда Фрейда, со временем отошедшего от психоанализа, - они создаются в качестве защиты от нежелательного беспокойства, тревоги, страха, слез, гнева, крика, злости, страстности и возбуждения.

Для того чтобы проработать «зажимы», используются самые разные методы: массаж, упражнения, дыхательные практики и танатотерапия - практика, основанная на максимальном расслаблении мускулатуры. Однако любая телесно-ориентированная психотерапия направлена на «разжимание» подавленных чувств, осознание тела и эмоциональное реагирование. Она позволяет вновь вывести на сцену проблемы и травмы, которые раньше были вытеснены в область бессознательного, и проработать их. Однако такая психотерапия зачастую позволяет не столько провести анализ травмы, сколько восстановить с ней связь и освободиться от чувств, подавлявшихся годами. Из-за этого специалисты рекомендуют чередовать сеансы телесно-ориентированной и аналитической психотерапии. В противном случае - без осознания и связанных с ним психологических изменений - результаты проделанной работы могут оказаться краткосрочными.

Иконки: 1) A.M. Briganti, 2), 3), 4), 6) ,8) Luis Prado, 7) jon trillana.